Денежная приватизация это

Денежная приватизация это

&nbspДенежная приватизация

Деньги — они ведь почти как ваучеры

Порядок проведения денежных аукционов вызывает немалые сомнения. Но все-таки очень хорошо, что он введен в действие

Как мы уже писали в прошлом номере, Анатолий Чубайс наконец-то утвердил Порядок продажи акций акционерных обществ на специализированном денежном аукционе (далее — Порядок). Тем самым денежная приватизация — именно те процессы, которые и подразумевались под денежной приватизацией с самого начала, то есть продажа крупных пакетов акций предприятий на денежных аукционах, а не реализация остатков с аукционов чековых — началась. Во всяком случае, должна начаться в ближайшее время — ведь до сих пор единственной (гласной) причиной задержки с началом денежной приватизации было как раз отсутствие рассматриваемого нами документа (его текст опубликован на стр. 71).
Первое, что бросается в глаза при знакомстве с Порядком — это удивительное его сходство со столь памятным всем нам Положением о чековых аукционах. Без особых преувеличений можно сказать: заменой слова «ваучер» словами «десять тысяч рублей» Положение о чековых аукционах волшебным образом трансформируется в новоизданный Порядок.
Насколько оправдан перенос практики проведения чековых аукционов на аукционы денежные, мы рассмотрим ниже. Но в принципе логика авторов документа, сознательно поддерживающих максимальное соответствие с привычной процедурой проведения чекового аукциона, понятна. В самом деле, согласно Основным положениям программы приватизации, акции акционерных обществ, планы приватизации которых были утверждены до 1 июля 1994 года, должны быть проданы до Нового года. Между тем, по многим причинам, о которых мы писали в двух последних приватизационных обзорах, Госкомимущество потеряло два с половиной месяца. Таким образом, в последние месяцы этого года темпы приватизации, вероятно, будут почти столь же высокими, как и во время последних дней ваучерной эпопеи. Разумеется, мы не питаем большой надежды на полное осуществление предписанных Основными положениями продаж, но даже попытка их осуществления потребует весьма высоких темпов. (Возможно, впрочем, что и попытки не будет — если Дума примет новую государственную программу приватизации, в которой требования о форсировании темпов денежной приватизации может и не содержаться — но это не слишком вероятно.) Чтобы такие темпы оказались — хотя бы потенциально — возможными, сотрудники ГКИ, согласно известному анекдоту «чего думать, трясти надо», решили не утруждать организаторов продаж приватизируемого имущества изучением чего-либо принципиально нового.
К сожалению, эта — повторим, вполне понятная — логика едва ли способна привести к полному успеху. Вот и новый документ, на наш взгляд, не уберегся от изъянов, основной причиной которых стал механический перенос принципов проведения чековых аукционов на аукционы денежные.
Итак, согласно Порядку, все победители аукциона получают акции по единой цене (п. 1.3). Уже этот тезис Порядка, вынесенный едва ли не в качестве лейтмотива, вызывает большое сомнение. С какой это стати так уж цепляться за единую цену?
Возможен, разумеется, сухой юридический ответ: так, мол, положено. И действительно, Положение о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах, утвержденное постановлением Совмина РСФСР #78 от 28 декабря 1991 г., постулирует (п. 35), что «цена всех акций одного выпуска при их продаже первым владельцам должна быть едина». Однако до сей поры приватизация преспокойным образом шла мимо этого докучного требования: акции одного и того же выпуска доставались членам трудового коллектива — руководителям предприятия — победителям чековых аукционов — победителям инвестиционных торгов по ценам, различающимся порой в сотни раз, и никого это особенно не смущало. Правда, такой разнобой узаконивался не распоряжениями ГКИ, а документами более высокого статуса — так и на этот раз можно было утвердить Порядок президентским указом. Стало быть, не в юриспруденции дело.
Содержательными же соображениями приверженность единой цене, на наш взгляд, не оправдывается. Если чековые аукционы были рассчитаны на мелких инвесторов, для которых понятие «справедливости» является приоритетным и которым действительно было важно, чтобы все акции продавались по единой цене, то на новом этапе основными участниками аукционов станут крупные инвесторы — а раз так, то и ориентироваться надо было не на социальную справедливость, а на экономическую целесообразность. А эта целесообразность требовала, скорее уж, проведения денежного аукциона примерно по такой схеме, по которой проводятся аукционы по размещению ГКО — то есть, чтобы все участники получали акции по цене, указанной в их заявке, если, разумеется, эта цена превысила цену отсечения.
Мы говорим об этой, увы, нереализованной возможности не в тоне «конфликта хорошего с лучшим» — схема, вводимая Порядком, вовсе не хороша. Сходство Порядка с Положением о чековых аукционах заставляет предполагать сходные следствия его применения. А стало быть, при продаже акций по единой цене инвесторы будут пытаться заполучить акции не за счет повышения цены спроса, а путем недопуска других инвесторов — мирного или не очень. Помимо очевидной криминогенности такой ситуации, к недостатком вводимой схемы следует отнести и неизбежные потери в общей выручке от проведения денежных аукционов — которые выльются в потери и для предприятий, получающих 51% вырученных средств, и для бюджета.
Читаем дальше. В п. 3.2 сказано, что продавец устанавливает минимальную продажную цену акций, которая не может быть ниже номинала. Это прекрасно. Но возникает вопрос: по каким критериям будет определяться начальная цена? В Основных положениях программы приватизации сказано о различии начальной цены для предприятий, уставный капитал которых рассчитывался на 1 июля 1992 года и на 1 января 1994 года. Между тем, в Порядке ни процедура определения стартовой цены, ни даже необходимость учета упомянутого различия не прописаны — а зря. Поскольку зачастую подлинно рыночная цена акций на аукционе не складывается (в силу ряда причин — например, отсутствия информации об аукционе и (или) об эмитенте, либо недопуска инвесторов), может возникать ситуация, когда акции предприятий, уставный капитал которых был посчитан по состоянию на 1 июля 1992 года, будут уходить по номинальной стоимости. Это означает, что указанные предприятия (да и бюджет) получат раз в 20 меньше средств, чем предприятия, уставный капитал которых был оценен по состоянию на 1 января 1994 года.
Нам представляется, что в условиях, когда могут проводиться договорные аукционы — например, продавцы будут толкать акции дружественным инвесторам по дешевке — не ограничивать снизу стартовую цену акций предприятий, уставный капитал которых был посчитан без учета переоценок основных фондов, было нельзя.
Далее. В п. 3.5 представлен список сведений, которые должны быть опубликованы в информационном сообщении. Отрадно, что список этот стал значительно более подробным, чем он был в эпоху чековых аукционов. Например, предписано публиковать бухгалтерский баланс предприятия (правда, сокращенный) на последнюю отчетную перед аукционом дату. Однако номинальную стоимость акции предусматривается публиковать в соответствии с планом приватизации — хотя если предприятие продавалось на чековом аукционе, существует высокая вероятность, что номинал акций уже стал иным.
Кроме того, в информационном сообщении зачем-то велено сообщать сведения о победителях всех аукционов и конкурсов, на которых продавалось предприятие. Во-первых, информация о победителях чекового аукциона является закрытой. Во-вторых, даже если и открыть ее, инвесторам это мало что даст: подавляющее большинство участников чекового аукциона приобретало акции в спекулятивных целях и давно уже продало свои пакеты. А вот такой необходимой информации, как курс чекового аукциона, давать почему-то не предписано — видимо, в расчете на то, что она должна была быть опубликована раньше. Приходится предположить, что авторы документа никогда не сталкивались с проблемой поиска информации о предприятии — иначе они должны были бы учесть, что итоги аукционов фонды имущества в своем большинстве либо вообще не публиковали, либо публиковали в совершенно недоступных изданиях.
Этим странности Порядка не исчерпываются. Оказывается, сумма денежных средств, которую перечислил участник аукциона, обязана быть кратной 10 000 руб. (п. 4.2). Мотивы такого решения понятны — поскольку и номинал ваучера также был равен 10 тысячам рублей, и правила проведения денежных аукционов совпадают с процедурой проведения аукционов чековых, для расчета курсов денежного аукциона фондам имущества даже не нужно будет менять программное обеспечение. Однако с этим сомнительным достоинством сопряжен серьезный недостаток. Вследствие того, что сумма в заявках будет кратна 10 тысячам рублей, а курс аукциона будет определяться как «количество акций, продаваемое на 10 000 рублей» (п. 5.4), на денежных аукционах не удастся избежать дробления акций. В результате количество акций в обращении будет все увеличиваться. А при существующих на отечественном рынке депозитарных технологиях, да еще при повальном нежелании эмитентов заботиться о вторичном рынке собственных акций, обращение большого количества низкономинальных ценных бумаг будет очень затруднено.
Но даже и это не главное. Беда в том, что при предлагаемой Порядком процедуре все акции не могут быть проданы: при продаже акций по единой цене и разбиении их номинала на целое число часть акций на денежном аукционе останется нереализованной. В Порядке указано (п. 5.4.6), что нереализованными могут остаться не свыше 5% от выставленных акций — однако возникает справедливый вопрос именно об их судьбе. Быть может, остатки, не проданные на денежном аукционе по продаже крупных пакетов (специализированном), будут реализовываться на «неспециализированных» денежных аукционах, аналогичных проводимым ранее продажам для покрытия затрат на проведение чекового аукциона? Забавно это будет — «неспециализированный денежный аукцион по продаже акций, не реализованных на специализированном денежном аукционе». А похоже, будет именно так — ибо в начале документа говорится о том, что указанный Порядок регламентирует продажу акций, не реализованных в результате всех видов продаж, за исключением специализированных денежных аукционов. Так не проще ли было проводить один денежный аукцион по нормальной процедуре, чем проводить два — один по образу и подобию чекового, а второй — по неузаконенному пока образу «неспециализированного» денежного?
Нельзя не отметить и еще один момент — нигде в Порядке не сказано о необходимости предоставления инвестором декларации о доходах. Поскольку многие сделки наверняка будут внушительными по объему, эта декларация бы не помешала — тем более что о ее необходимости прямо указывалось еще в Законе о приватизации. Отсутствие же декларации прямо влечет за собой приток в российские предприятия «черных» денег — в том числе и иностранных. Деньги, конечно, и в Африке деньги, однако опыт чековой приватизации (не говоря уж о помянутом Законе о приватизации) мог бы подсказать авторам документа необходимость хоть каких-то преград (пусть и малозначимых, каковой и является легко покупаемая декларация о доходах) на пути криминализации приватизационного процесса.
Ну, а чтобы не завершать разговор на столь минорных нотах, отметим два существенных достоинства нового документа. Во-первых, это замечание о том, что протокол об итогах специализированного денежного аукциона имеет юридическую силу реестра акционерного общества (п. 5.6). Сказано, конечно, сильно, поскольку это не реестр, а только его часть — однако постановка вопроса правильная. И еще более правильным является установление ограничений на сроки послеаукционного «обслуживания» победителей специализированных денежных аукционов (пп. 5.7 и 5.8). Теперь предприятия не смогут больше использовать освоенный во времена ваучерной приватизации прием — пользуясь затяжкой с подведением итогов чекового аукциона и рассылкой уведомлений его победителям, предприятия благополучно проводили собрания акционеров без оных победителей, по крайней мере на год откладывая встречу со своими новыми владельцами.

Ваучерная и денежная приватизация

1.1.4 Ваучерная и денежная приватизация

Ключевым моментом организации приватизации является выбор между ваучерной (чековой) и денежной приватизацией. Ваучерная концепция, характерная для бывших социалистических стран, исходит из того, что государственная собственность представляет собой комбинацию или сумму имущественных прав всех граждан — собственников, и раздел государственного имущества поровну среди всех жителей страны представляет собой наиболее простую форму разгосударствления.

С точки зрения теории игрового поведения, можно отметить, что в этих условиях стороны воспринимают ситуацию ваучерной приватизации (то есть появление ценных бумаг, выражающих определенную конечную стоимость приватизируемых предприятий, или раздел конечной же общей собственности) как игру с закрытой суммой, то есть создают ситуацию, когда их поведение направлено не на развитие народного хозяйства в целом, но на увеличение своей доли в нем даже ценой общего экономического спада. В этой ситуации государство должно играть роль защитника интересов совокупности элитных групп в целом против отдельных подгрупп или отдельных их членов, то есть роль государства через свои перераспределительные функции должна увеличиваться в лице фискальных органов, органов финансового контроля и др., что ведет к общему увеличению влияния государства в обществе. А это противоречит основной задаче разгосударствления — уменьшению этого влияния.

Привлечение новых социальных групп (ваучерных и финансовых спекулянтов и др.) в управление реальной экономикой при ваучерной приватизации ведет к острым конфликтам между старыми (директорами и традиционными банковскими и финансовыми группами) и новыми элитами, а следовательно, к политической и общей нестабильности. Конфликты интересов мешают достижению консенсуса в части общего увеличения национального дохода.

Существеннейшим недостатком ваучерного механизма является и то, что он нарушает нормальную работу всех финансовых инструментов общества. С точки зрения финансового обращения, ваучер представляет собой ценную бумагу, а с другой стороны, он не связан напрямую с денежным механизмом и не учитывается. В условиях, когда монетарные и фискальные органы страны технически не в состоянии учитывать реальное влияние новых ценных бумаг на денежное обращение и оперативно реагировать на него (что чаще всего характерно для больших стран), введение приватизационных чеков в обращение, ничем не подкрепленных в реальном секторе, при отсутствии инвестиционного бума разрушает не только обращение на рынке корпоративных ценных бумаг с катастрофическим падением курса акций в силу превышения агрегированного предложения над спросом, но и другие области денежного обращения.

Представляется, что ваучеры в той части, в какой они являются государственными ценными бумагами, требуют постоянной и тщательной опеки со стороны эмитента, которым является государство, чего не произошло, например, в России[24]. Государство может и должно иметь право выкупа ваучеров по требованию инвесторов, в том числе и в целях повышения ликвидности. В этом случае в сфере обращения ваучеров начинает действовать более полный механизм фондового рынка. На июль 1994 года (завершение чекового этапа приватизации) стало ясно, что основная часть несвязанного с приватизированными предприятиями населения предпочли либо продать свои ваучеры, либо вложить их в Чековые Инвестиционные Фонды (ЧИФы), минимизировав собственную прибыль.

Декларируемая социальная справедливость ваучерной приватизации также не выдерживает критики. Механизм действия рынка ваучеров практически выводит низкооплачиваемые слои населения из возможности принимать участие в приватизации предприятий, а трудящиеся, как правило, оказываются под влиянием элитных групп и действуют в их интересах. Е.Гайдар откровенно это признал, согласившись с определением российской приватизации как «номенклатурной» и заметив, что «другой приватизации вообще нигде не было, да и быть, не могло: везде и всегда перераспределение собственности протекало в интересах правящей элиты»[25].

Более того, в условиях резкого падения производства и реструктуризации экономики, когда и не предполагается, что старые предприятия должны сохраниться, даже права владения, де-факто, не приносят ожидаемых дивидендов, что и не удивительно, так как реально приватизационные чеки не представляли собой нового капитала — ваучеры как ценная бумага носили временный характер и «погашались» после приватизации. Не приходится ожидать от предприятий желания выплачивать дивиденды новым собственникам, не принесших с собой новых активов. Например, в Санкт-Петербурге на один ваучер номинальной стоимостью в 10000 руб. можно было приобрести акций в среднем на 500 руб. с максимальным годовым дивидендом в 1000 руб., что эквивалентно стоимости одной поездки в общественном транспорте. В ЧИФе «Генеральный» дивиденды в 1994 году составляли 39 руб. на 1000 рублевую акцию[26] при банковской учетной ставке более 100%.

С другой стороны, суммарная рентабельность спекулятивных сделок в России на разнице между реальной ценной производственных активов и рыночной ценой ваучеров превышала 10 000% [27]. Понятно, что ее результатом стало появление новой элитной группы, обеспечивающей свое существование поддержкой правительства. Однако, здесь следует отметить, что реформаторская пропаганда в России в этом вопросе всегда была достаточно двусмысленной: власть, устами президента Б. Ельцина, провозглашала свое стремление создать «не сотни миллионеров, а миллионы собственников».

Вместе с тем, обеспечивая себе сверхприбыли на спекулятивных операциях на рынках ценных бумаг, новые элитные группы избегают инвестиций в реальную экономику и вступают в объективное противоречие с экономическим развитием общества в целом, чьи интересы формулируются «старыми» элитными группами — директорами или «промышленными капиталистами». Не только промышленная буржуазия и директора, но все общество выступает против правительства, выражающего интересы финансово- спекулятивной буржуазии. Правительство же, в свою очередь, оказывается не в состоянии уйти от давления им же созданного финансового монстра. Удивительно точная аналогия проводится между социальной ситуацией в России 90-х годов и во Франции времен Луи Филиппа, описанной К.Марксом[28]. Конфликт в верхах между промышленной и финансово-компрадорской буржуазией усиливается ваучерной приватизацией и принимает крайне острые формы. Можно предположить, что лучшее объяснение трагических событий октября 1993 года может быть найдено именно здесь — в столкновении между промышленными и финансовыми элитами.

Денежная приватизация отражает попытки компромисса между промышленниками и финансистами. Привлечение денежного капитала в производственный сектор играет на руку развитию экономики в целом, повышая ее конкурентоспособность. Операции на рынках ценных бумаг перестают играть роль «вещи в себе и ради себя» и становятся функциональным механизмом рыночной экономики, ориентированной на развитие производства. Именно такое развитие ситуации может сделать выгодным для предприятий как субъектов экономики выплату дивидендов «ваучерным» собственникам.

Денежная приватизация (1994-1997 гг.)

С 1 июля 1994 года в соответствии с Указом президента РФ начался новый период в приватизационном процессе — постваучерный или денежный.

Участниками денежной приватизации становятся крупные инвесторы, а, следовательно, делается ориентация на экономическую целесообразность. Поэтому предполагается переход к индивидуальному рассмотрению приватизационных проектов при продаже наиболее крупных предприятий.

Среди способов денежной приватизации наибольший интерес представляют специализированные денежные аукционы и инвестиционные конкурсы.

Механизм продажи акций на специализированных денежных аукционах полностью повторяет механизм продажи акций на специализированных чековых аукционах. Акции также продаются по единой цене, подаются заявки двух разных типов, где указываются общая сумма платежа и количество приобретаемых акций. Главная особенность — оплата ценных бумаг осуществляется не чеками, а деньгами.

Проведение инвестиционных конкурсов предполагает осуществление покупателем акций инвестиций в производство. Это делает инвестиционные конкурсы более целесообразными, так как экономическая цель денежной приватизации состоит в привлечении инвестиций в экономику, а не в пополнении государственного бюджета.

Очевидна устойчивая тенденция к снижению количественных показателей приватизированных предприятий, что можно объяснить следующими факторами:

а) завершением процесса приватизации по «унифицированным схемам»;

б) в основном завершено акционирование предприятий нефтяной отрасли, металлургии, морского и речного транспорта, являющихся наиболее привлекательными для инвесторов;

в) отсутствием заинтересованности менеджмента в проведении приватизации, что обусловлено наличием в гражданском законодательстве права хозяйственного ведения, которое практически выводит унитарные предприятия из-под эффективного контроля государства;

г) наличием в действующем приватизационном законодательстве устаревших норм и необоснованных ограничений.

Объективной доминантой продолжающихся приватизационных продаж являлись мотивы установления контроля (завершения консолидации), типичные для постприватизационного периода во всех странах с переходной экономикой. Нерешенность проблем с земельными участками, незавершенными объектами, мобилизационными мощностями, наличием большого числа госпакетов акций (фактически неуправляемых) приводили к дополнительному замедлению приватизационного процесса и снижению цены совершавшихся сделок.

Следует заметить также, что в регионах существовало две сдерживающие приватизационный процесс тенденции: с одной стороны, невыполнение принятых в последние годы решений о приватизации, с другой стороны стремление региональных властей установить контроль над максимально возможным числом предприятий региона, в том числе находящихся в федеральной собственности. Объективным негативным фактором стало развертывание кризиса на финансовых рынках в 1997-1998 гг., что также снижало эффективность приватизационных сделок, наиболее важных для бюджета. С учетом падения привлекательности для инвесторов нефтяных компаний в условиях неблагоприятной мировой конъюнктуры возможности бюджетной ориентации приватизационной политики были (по крайней мере, до середины 1999 г.) особенно ограниченными. Принятие нового закона «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества РФ [16], не стало весомым стимулом для ускорения приватизации в 1998-1999 гг. Одним из сдерживающих факторов являлось непринятие Государственной Думой проекта закона «Об утверждении государственной программы приватизации государственного имущества в РФ». Существенно также, что в 1999 г. впервые доходы от приватизации не включены в доходную часть федерального бюджета, а отнесены к источникам финансирования бюджетного дефицита. Это позволило избегать жесткой бюджетной ориентации при принятии решений о сделках, в большей степени учитывая реальную конъюнктуру.

Правительством Российской Федерации был принят программный документ нового периода приватизации — Концепция управления государственным имуществом и приватизации в России. В этом документе дана общая оценка итогам предыдущих этапов приватизации с точки зрения их соответствия первоначально продекларированным целям и задачам.

В Законе о приватизации 2001 года впервые сформулированы основные принципы приватизации (равенство покупателей государственного и муниципального имущества, открытость деятельности органов государственной власти, отчуждение государственного имущества в собственность физических и (или) юридических лиц исключительно на возмездной основе), а также перечисляются десять способов приватизации государственного имущества, применяемых в зависимости от размеров предприятия, ликвидности или результатов первичных продаж.

В соответствии со статьей 6 Закона о приватизации 2001 года ведущую роль в процессе приватизации теперь осуществляет Правительство Российской Федерации, которое для реализации единой государственной политики в сфере приватизации обязано представлять Президенту Российской Федерации для утверждения предложения по формированию перечня стратегических предприятий и акционерных обществ и внесению в указанный перечень изменений, касающихся состава федеральных государственных унитарных предприятий и акционерных обществ из числа стратегических предприятий, в том числе для последующей приватизации предприятий и акций указанных акционерных обществ.

31 мая 2002 г. Было принято Постановление Правительства РФ 369 «Об утверждении правил определения нормативной цены подлежащего приватизации государственного и муниципального имущества».

Современный этап (с 2003 года)

Приватизация в 2003 году в наибольшей степени затронула федеральные государственные унитарные предприятия и акционерные общества, осуществляющие деятельность в агропромышленном, топливно-энергетическом и оборонно-промышленном комплексах.

В топливно-энергетическом комплексе программой приватизации предусматривалось в основном продажа акций акционерных обществ нефтегазового комплекса, электроэнергетики и энергостроительного комплекса и практически завершение процесса разгосударствления в угольной отрасли. Приватизация предприятий оборонно-промышленного комплекса осуществлялась в соответствии с принятыми решениями по его реформированию. В агропромышленном комплексе с учетом достаточно высокой степени его разгосударствления приватизация была сосредоточена на акциях открытых акционерных обществ хлебопродуктообеспечения и хладокомбинатов.

Реализация программы приватизации позволило достичь в основном разгосударствления следующих отраслей экономики: нефтегазового комплекса, связи, лесопромышленного комплекса, медицинской промышленности, химической и нефтехимической промышленности.

В 2004 году была продолжена приватизация пакетов акций акционерных обществ машиностроения; энергостроительного комплекса; химической, нефтехимической и атомной промышленности; морского, автомобильного и воздушного транспорта; связи; хлебопродуктообеспечения; непроизводственной сферы, а также приватизация федеральных государственных унитарных предприятий машиностроения, воздушного транспорта, геологии, птицеводства и животноводства (за исключением осуществляющих селекционно-племенные работы).

В 2005-2006 годах были приватизированы федеральные государственные унитарные предприятия, в отношении которых в установленном порядке были сняты существующие ограничения на приватизацию. В ходе приватизации в 2006 году были представлены к продаже пакеты акций акционерных обществ, созданных в 2004 — 2005 годах при акционировании федеральных государственных унитарных предприятий, за исключением тех акционерных обществ, которые были включены в перечень стратегических акционерных обществ.

В 2007 — 2009 годах была продолжена работа по созданию интегрированных структур в оборонно-промышленном комплексе, авиационной, судостроительной, атомной и космической промышленности.

В 2008 — 2009 годах к приватизации были предложены все федеральные государственные унитарные предприятия, не обеспечивающие выполнение государственных функций Российской Федерации, а также акции открытых акционерных обществ, созданных при акционировании указанных федеральных государственных унитарных предприятий.

В современном мире процесс приватизации считается составной частью институциональных изменений, сопровождающих демократические реформы. Успехи Российской Федерации на пути построения демократического, правового, экономически развитого государства — равноправного партнера ведущих держав мира оцениваются на международной арене по целому комплексу индикаторов, среди которых важное место занимают показатели, связанные со становлением основ рыночной экономики, возникновением частной собственности и эффективных собственников.

Последняя инициатива Минфина о продаже части акций госпакета в ближайшие годы. Тенденция сменилась, теперь приватизация происходит именно за реальные деньги и именно в пользу бюджета. Резервный фонд заканчивается, надо чем-то финансировать его дефицит.

О реальной приватизации, т. е. обращении предприятий из государственной собственности в частную, речи не идет. Менеджмент всех этих «приватизируемых» предприятий будет по-прежнему назначаться государством, а сами госпредприятия и госбанки — продолжать работать в интересах высшей политической элиты страны.

Это приватизация просто для денег. А не для передачи каких-то компаний в частную собственность. Как мероприятие по изменению структуры собственности она бессмысленна. Изменений не будет.

Более того, реально в ходе «мероприятий по спасению из кризиса» 2008-2009 годов доля государства в госбанках существенно выросла (за счет «докапитализации» в разных формах, которую на десятки миллиардов долларов получали именно государственные банки). А сами госбанки существенно нарастили свое влияние на экономику. И продажа части пакета во многом лишь компенсирует эту ползучую национализацию. Что, конечно, неплохо, но явно недостаточно.

Цели и задачи приватизации федерального имущества разработаны в соответствии с Федеральным законом «О приватизации государственного и муниципального имущества». Программа приватизации направлена на реализацию задач, сформулированных в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации в 2005 году.

Основными задачами государственной политики в сфере приватизации федерального имущества являются:

· приватизация федерального имущества, не задействованного в обеспечении государственных функций (полномочий) Российской Федерации;

· обеспечение поэтапного сокращения числа федеральных государственных унитарных предприятий;

· повышение темпов приватизации федерального имущества;

· формирование доходов федерального бюджета.

На данный момент у государства имеется очень много «лишних» активов, поэтому государство проводит активную политику в приватизационной деятельности. В России действует около 6000 государственных унитарных предприятий либо предприятий с государственным участием, которые могут быть реорганизованы в ОАО и проданы.

Участниками нынешнего этапа приватизации являются крупные инвесторы. Но, стоит отметить, является так же и население.

Способами приватизации на данном этапе будут являться реальная приватизации, аукционы, тендеры и прямые продажи.

Приватизация влечет за собой улучшение благосостояния для определенной части населения — это для тех, кто занят в сфере производства и промышленности. А для большинства людей, которые не входят в эту часть, она не имеет никакого значения. Так, например, для пенсионеров приватизация никакой роли не играет.

Следует отметить то, что в связи с кризисом приватизационные процессы немного приостановились, но государство старается стимулировать приватизационную политику.

В ноябре 2010 года правительство дает старт новой трехлетней приватизации, которая должна быть увязана с трехлетним бюджетом. Об этом сообщил директор департамента имущественных отношений минэкономразвития Алексей Уваров.

Таким образом, с формально-правовой точки зрения к настоящему моменту в Российской Федерации сложилась достаточно разработанная нормативная база, регулирующая сферу приватизации. Корпус современного законодательства существенно отличается в лучшую сторону от массива актов, действовавших на протяжении 90-х годов. Однако глубокая проработка процедурных вопросов приватизации сама по себе не дает гарантий обеспечения «прозрачности» в организации и проведении приватизационных сделок и равенств сохранения системной коррупции.

После ваучера: 25 лет назад в России началась денежная приватизация

В первые годы после распада СССР российская экономика предпринимала начальные попытки перехода к рыночному механизму. Перераспределение госимущества с помощью приватизационных чеков должно было создать класс частных собственников и повысить эффективность национальных компаний. Между тем государство испытывало острую нехватку финансов, а зарубежные инвесторы и рядовые граждане по-прежнему не могли приобрести большие объёмы акций российских предприятий. Так, 1 июля 1994 года произошёл переход от ваучерной к денежной приватизации.

В целом, как отмечают опрошенные RT эксперты, приватизация в России проходила в несколько этапов и преследовала две ключевые цели: изменить структуру экономики и пополнить государственный бюджет в период кризиса.

Первая стадия приватизации стартовала в 1992 году. Согласно указу Бориса Ельцина, значительную часть государственного имущества было решено безвозмездно передать российским гражданам. Основным способом стало распределение госсобственности через ценные бумаги. Каждый гражданин получил право на приватизационный чек (ваучер) номиналом 10 тыс. рублей. Его можно было продать по рыночной цене или обменять на акции предприятия.

Как заявлял автор реформы Анатолий Чубайс, путём приватизации страна должна была построить капитализм «причём в несколько ударных лет, выполнив ту норму выработки, на которую у остального мира ушли столетия».

Как объяснил в интервью RT профессор кафедры экономики РЭШ Валерий Черноокий, за счёт вовлечения населения в процесс руководство страны намеревалось за короткое время резко нарастить долю частных собственников и снизить влияние госсектора на экономику. Таким образом, планировалось закрепить переход к рыночной экономике и сделать невозможным возврат к неэффективной плановой системе хозяйствования СССР.

«Большинство государственных предприятий, доставшихся в наследство от советской плановой экономики, были убыточными. Приватизация, по мнению реформаторов, должна была привлечь частных собственников, заинтересованных в реструктуризации предприятий и повышении эффективности производства и управления», — добавил Черноокий.

В ходе первичной (малой) приватизации были проведены аукционы по продаже небольших предприятий бытового обслуживания — магазинов, ресторанов, кафе. В свою очередь, крупные и средние предприятия не продавались, а были превращены в открытые акционерные общества. Ценные бумаги частично передавались трудовым коллективам, а частично могли быть выкуплены за приватизационные чеки.

Примечательно, что оборонные и приносящие самый высокий доход предприятия остались в государственной собственности.

В общей сложности к концу 1994 года было приватизировано 112 тыс. бывших госпредприятий.

Отметим, что, помимо частичной передачи государственного имущества, приватизация подразумевала и привлечение иностранных инвестиций в страну. По словам экспертов, с приходом зарубежных инвесторов планировалось создать конкурентную среду на российском рынке.

Между тем, как отмечает Валерий Черноокий, преимущественным правом на приобретение акций (за ваучеры или по льготной цене) обладали в основном только работники и менеджеры приватизируемых предприятий. Как следствие, к 1994 году большинство крупных компаний перешло под прямой или косвенный контроль назначенных ещё в советское время руководителей, так называемых красных директоров.

«И работники, и менеджеры выступали резко против прихода внешних акционеров: первые опасались увольнений, а вторые — потери контроля над предприятием. Всё это тормозило дальнейшую реструктуризацию и повышение эффективности бывших госпредприятий, на которые рассчитывало правительство», — пояснил экономист.

Вторая попытка

Для облегчения появления новых инвесторов в акционерном капитале компаний с 1 июля 1994 года был проведён переход от чековой к денежной приватизации. Соответствующий указ Борис Ельцин подписал несколько позже — 22 июля. Спустя почти полгода Государственная дума официально признала неудовлетворительными итоги чекового этапа приватизации. В своём постановлении от 9 декабря 1994 года нижняя палата парламента заявила о несоответствии достигнутых результатов основным целям социально-экономических реформ.

Новая модель приватизации должна была привлечь инвестиции для перестройки работы предприятий. В период чековой приватизации крупные компании испытывали острую нехватку денег для дальнейшего развития. По данным Счётной палаты, в 1990 году доля отчислений на модернизацию производства составляла 12,1% от общих затрат на промышленную продукцию. В 1992-м показатель упал до 2,6%, а в 1993-м составил лишь 0,9%.

При этом основной целью денежной приватизации должно было стать пополнение федерального бюджета. Поступившие в государственную казну деньги планировалось потратить на финансирование социальных программ и направлений по реструктуризации экономики. Об этом в беседе с RT рассказал заведующий кафедрой фондовых рынков и финансового инжиниринга РАНХиГС Константин Корищенко.

Необходимость собрать как можно больше средств для выполнения социальных обязательств государством стала одной из причин появления залоговых аукционов. Закон о бюджете на 1995 год запрещал продавать акции высокодоходных предприятий. Между тем в рамках новой схемы частные банки предоставляли государству кредиты под залог акций крупных компаний. Если заём не был возвращён, заложенные ценные бумаги переходили в собственность кредиторов.

С ноября по декабрь 1995 года на залоговые аукционы были выставлены акции 12 сырьевых и инфраструктурных компаний. В общей сложности сумма поступлений в бюджет составила $886,1 млн, но в конечном счёте все 12 займов не были выплачены банкам, и предприятия перешли в собственность кредиторов.

При этом, как отмечали в Счётной палате, пополнение бюджета за счёт залоговых аукционов прошло недостаточно эффективно. Так, по оценке ведомства, стоимость предлагаемых в залог акций была либо недооценена, либо намеренно занижена. Более того, итоговый размер получаемых кредитов лишь незначительно превышал стартовую цену. Таким образом, аукционы проходили не на состязательной основе банков, как предполагалось изначально.

Позже в своей книге «Президентский марафон» Борис Ельцин вспоминал: «Говорят, что наша собственность была при продаже недооценена. Мол, продали её за бесценок. Да, абсолютно правильно. Продали за бесценок, относительный, конечно, — за сотни миллионов долларов. Но больше никто не давал. Именно столько, сколько смогли заплатить российские бизнесмены, столько и стоило на тот момент данное предприятие. Не больше и не меньше».

Ваучер на память

Эксперты неоднозначно оценивают итоги приватизации в России. Так, поставленные цели во многом были выполнены, и страна перешла к системе рыночной экономики. В то же время, по словам экономистов, реформа не привела к ожидаемому росту эффективности бывших госпредприятий и одновременно спровоцировала увеличение преступных действий среди новых собственников.

«Позитивные стороны очевидны. Была создана масштабная и массовая частная собственность, которой практически не было в СССР. Кроме того, реформа послужила начальным толчком к формированию фондового рынка, а также дала определённые поступления в бюджет. Но любое дело требует обучения, и создание частной собственности в отсутствие навыков обращения с ней привело к существенному перекосу отношений в сторону криминализации», — отмечает Константин Корищенко.

Кроме того, по словам экспертов, у рядовых граждан не было первоначальных денежных накоплений для покупки больших пакетов акций компаний, а выданные россиянам ваучеры не давали возможности участвовать в управлении предприятиями.

«Изначально ваучерная приватизация имела высокую поддержку среди населения. Однако большинству так и не удалось стать капиталистами, и постепенно одобрение приватизации и частной собственности снизилось. Кто-то продал свой ваучер за бесценок, кто-то потерял вложения в чековых инвестиционных фондах, кто-то вложился в предприятие-банкрот, а кто-то просто сохранил ваучер на память», — заключил Валерий Черноокий.